Сэр Эдмунд Уитмор, британский дипломат викторианской эпохи, известный более своей страстью к изысканной кухне, чем к политическим интригам, получил задание, способное испортить аппетит даже самому стойкому джентльмену. Ему предстояло пересечь Атлантику и убедить американского посла, мистера Колдриджа — человека упрямого, как виргинский дуб, и подозрительного, как старый фоксхаунд, — поддержать спорный торговый договор. Проблема заключалась в том, что Колдридж терпеть не мог англичан, считая их «чопорными интриганами с варёной говядиной вместо сердца».
Но сэр Эдмунд был не из тех, кто отступает перед кулинарным варварством. Вместо кипы документов он взял с собой секретное оружие — «Великолепный съедобный букет», творение его личного повара, француза-эмигранта с бунтарским прошлым и золотыми руками.
Когда корабль «Королевская Глория» бросил якорь у берегов Америки, а сэр Эдмунд, побледневший от качки, но не утративший достоинства, предстал перед Колдриджем, тот лишь хмыкнул:
— Опять ваша королева хочет что-то мне втюхать?
— Это всего лишь традиция гостеприимства, — с достоинством ответил дипломат и жестом раскрыл ларец с букетом.
Там, среди пергамента и зелени, лежало пиршество для чувств:
- колбасы в виде изящных роз, напоминавших о садах Кенсингтона;
- золотистые фисташки, будто рассыпанные гинеи — намёк на взаимовыгодную торговлю;
- орешки пекан — дань американскому колориту;
- сыр Бри, мягкий, как намёк на гибкость позиций;
- копчёные сыры с дымком, словно намёк на общий вкус к риску.
Аромат розмарина витал в воздухе, смешиваясь с запахом сигар и дубовых панелей кабинета.
Колдридж, человек простой, но не лишённый вкуса, замер. Его пальцы сами потянулись к кусочку сыра…
— Вы что, думаете, меня можно купить за закуску? — проворчал он, но уже отламывал второй кусочек.
— Нет, сэр. Но хорошая еда — как хорошая политика: требует… деликатности, — улыбнулся сэр Эдмунд, наливая ему херес.
К утру договор был подписан. Говорили, что Колдридж даже похлопал англичанина по плечу, пробормотав:
— Чёрт возьми, а ваш Бри действительно тает во рту, как обещания дипломатов…
А в Лондоне королева Виктория, узнав о успехе миссии, лишь сухо заметила:
— Как жаль, что Нельсон не догадался завалить Наполеона сырами…
Так гастрономическая дипломатия одержала победу — ибо, как известно, даже самые упрямые политики не устоят перед искушением, сервированным с изяществом.
